Действительно, о численности "белогрузин", как их тогда называли, данные отсутствуют. Н.Воронович - эсер и бывший офицер царской армии, активно принимавший участие в политической жизни сочинского округа, описывал их изначальное количество в 500 человек при двух батареях под командованием генерала Мазниева (Мазниашвили). Их успешное продвижение по черноморскому побережью он приписал отряду местных ополченцев под командованием бывшего унтер-офицера Блохина, ударивших в тыл красным, после чего те в панике отступили. Так же Воронович пишет, что в грузинский отряд вступило много бывших офицеров, которые видели в них союзников в борьбе с большевиками, что качественно усилило "интервентов".
К тому же через горные перевалы постоянно отходили разгромленные белые отряды из Майкопского и Баталпашинских отделов, которые хорошо принимались грузинскими властями, подразумевая, что ими можно усилить туапсинское направление. Впрочем, казачки не особо стремились на фронт, а принялись бороться с "большевичками" (весьма широко толкуя это понятие) в тылу по наводке местных правых, которые таким образом готовились к выборам в сочинскую городскую думу. Дошло до того, что сочинцы пожаловались грузинскому коменданту и отряд казаков был выдворен на фронт. По дороге, правда, успев "победить" несколько деревень, очистив их от мелкой домашней живности и лошадей. Что по итогу дало прибавку ещё в 400 человек.
Историк В.Лобанов в монографии "Белое движение на Северном Кавказе" прикинул, что в отряде, обороняющем Туапсе, вряд ли было больше 2 000 человек. Да, есть вероятность, что подкрепления подвозили по морю, в связи с чем это осталось не замеченым сочинскими очевидцами. Но пока это документально не подтверждено - лобановские цифры следует признать вполне разумными для данного театра военных действий.
Много это или мало? Тем более, что надо учитывать - грузинам надо было отвлекать силы на оборону железнодорожной ветки, ведущей на Армавир. Думается, что наличных сил при благоприятствующей обороне местности и должном наряде артиллерии с достаточным количеством боеприпасов, было вполне достаточно, чтобы сдерживать какое-то время большевистские силы, а то и закупорить их в бутылочном горлышке Михайловского перевала. Но надо понимать, что при таком соотношении сил для решения поставленной задачи требовалась ещё одна малость - железные яйца у руководства и спаянность, стоящего на перевале отряда. А вот с этим наблюдались явные проблемы.
Дело в том, что красные столкнулись с грузинскими разъездами под Геленджиком ещё 26 августа. 28 августа отряды таманцев выбили их из Архипово-Осиповки, что, как минимум, должно было насторожить командование грузинской "дивизии". Тем не менее, оно беспечно "кутило" в Сочах, что, думается, весьма превратно сказалось на устойчивости обороны. Впрочем, для грузинской армии это стало своеобразной последующей нормой. Добровольцы тоже выбили грузин из Сочинского округа, когда командование уехало на свадьбу в Гагры.
Что, впрочем, не означает, что перевал легко было взять в лобовой атаке. Это только в глупых боевиках люди толпой бегут на пулемёты и заваливают их трупами. В реальности лобой штурм при скудности боеприпасов и отсутствием артиллерийской поддержки был обречён, что требовало нестандартных решений. И в "Железном потоке", и в воспоминаниях Ковтюха штурм перевала представляется как сложная армейская операция с многочисленными обходами и охватами:
Здесь вам и обход сводного конного отряда через горы с выходом в тыл противника, и рывок пехотного полка по берегу моря с целью захвата порта, и ночной лобовой удар.
У Батурина всё проще. Тоже фигурирует отряд добровольцев, который вышел через горы во фланг неприятельским батареям и огнём из винтовок разогнал их прислугу. После чего энергичный лобовой удар опрокинул оборону грузин, лишившихся артиллерийской поддержки.
В принципе, описания похожие. Везде фигурирует фланговый обход, который не смогли/не захотели блокировать с помощью резервов. Здесь, кстати, малочисленность "белогрузин" может носить фатальный характер. Дело в том, что через горы вряд ли можно направить крупные отряды, ещё сложнее обеспечить их тяжёлым вооружением (хотя бы пулемётами). Поэтому отбить атаки малочисленных и скудно вооружённых отрядов не представляется сложной проблемой. Но только в том случае, если есть соответствующие резервы. И одно дело, если не хватило решимости и расторопности у командования бросить их в бой, и совсем другое, если таковых резервов не было и в помине - вот здесь численность обороняющихся очень важна. Беспорядок и неопределённость в тылу - первый шаг к общей панике и проигранному сражению, не смотря на, казалось бы, неприступную внешнюю оборону. Чем, собственно, и воспользовался Ковтюх.
Меняет ли это отношение к "Железному потоку" и штурму Михайловского перевала? Не особо. Конечно, эпичность после этого несколько просаживается, но самоорганизация масс остаётся, как, впрочем, управленческий и военные таланты Ковтюха. Во-первых, становится понятно его решение на энергичный марш по побережью. Протяни он день-два, возможно, обеспокоенное грузинское командование соизволило вернуться из Сочи, подтянуло бы резервы и дисциплину - и тогда штурм перевала, как минимум, превратился бы в кровавую мясорубку. Здесь же был реализован эффект внезапности, когда, собственно, внезапности уже и не было. Опять же, как ни крути, быстрые и эффективные фланговые обходы таманцы сумели организовать - после чего серьёзный рубеж обороны был прорван без особых потерь.
Опять же не будем забывать, что темп передвижиния влиял не только на готовность грузинских войск, о которых в последующем Батурин отзывался не очень лестно. Намного важнее было, чтобы горные перевалы в сторону Армавира не оседлал более опасный враг - добровольцы и казаки. И здесь быстрота манёвра и передвижения отрядов Ковтюха была выше всяких похвал, после чего следующие масштабные схватки пришли на северные отроги Кавказских гор, где таманцы получили простор для манёвра и возможность реализовывать своё численное преимущество. Безусловно, для получения такого тактического преимущества следовало поспешить.
Но какой из вариантов штурма всё-таки правильный? Я ответить затрудняюсь. С одной стороны, Батурин в этом сражении не участвовал, поэтому мог говорить о нём - только с чужих слов. С другой, каких-то замечаний к его порядочности нет. Соответственно, и доверие к словам большое. А вот Епифан Иович любил в последующем приукрасить свои деяния. С другой стороны, тот же "Железный поток" писался по воспоминаниям группы таманцев, с которыми общался Серафимович. Поэтому сложно представить, что они все вошли в сговор, чтобы ещё более возвеличить свои деяния в последующей книге. В общем, интересный историографический казус, решение которого в рамках общедоступных источников пока не видно.
К слову, в последствии Ковтюх журил Батурина за то, что тот неправильно изложил ход этого боя (и этот пересказ разошёлся по другим авторам). Впрочем, Батурин ответить ему на это не смог, так как покончил жизнь самоубийством в 1925 году. Кто-то пишет из-за расшатавшегося здоровья. Кто-то - что из-за скомканной карьеры и даже неудачной любви.
Как-то так.