
Интересное фото Батурина Г.Н. с красным перевёрнутым уголком на рукаве, что являлся отличительным признаком Таманской армии.
Совместно с коллегой
Тем не менее, своя изюминка в книге нашлась. Не смотря на свой краткий и конспективный характер зарисовок, Батурин нашёл возможность выделить место, чтобы отметить психологическую трансформацию "таманцев" после своего героического перехода. Что показывает - насколько важным ему показался этот процесс.
Собственно, об особенности психологии таманцев, как сложившегося социального организма, Батурин упоминает во время противостояния с войсками Покровского под Белореченской. Он особо упирал на то, что не смотря на численное превосходство таманцев - они имели посредственный (подчас, случайный) командный состав. В то время, как им противостояли, прежде всего, части укомплектованные качественным офицерскими кадрами. И именно здесь ставка была сделана на духаристость таманцев, которые, вырвавшись из смертельных объятий черноморского побережья, поймали, что называется, кураж.
Во всех приказах говорилось "Мы, Таманцы, не боимся врага", "Нам, Таманцам, это не страшно", "Помните товарищи, что мы - Таманцы". Всё это, включая пережитые невзгоды и одержанные победы, превратили армию в ударную силу красных на Кавказе. Пожалуй, что в числе её бойцов большевики получили того Нового человека, о котором мечтали их руководители - деятельного, харизматичного и дисциплинированного. Таманцы были одним из немногих подразделений, которым можно было ставить нереальные задачи (
Собственно, именно это перерождение из стада трусливых баранов в Людей Нового типа и привлекло в своё время моё внимание.
Ещё довольно интересно он описывает взаимодействие таманцев с другими частями. Неукротимый дух таманцев приводил не только к победам над противником, который, понятное дело, подымали их авторитет в армии. Дело в том, что такие победы приводили к захвату трофеев, а жёсткая дициплина позволяла их не только приемлимо делить между подразделениями, но и очень рачительно использовать. Подчас, таманцы сами испытывали дефицит патронов и снарядов, который нивелировали ночными атаками и решительностью в бою. Что создавал впечатление, что со снабжением у них всё ОК. Соответственно, остальные отряды посылали делегации с просьбой поделится. Батурин писал, что не так обидно было делиться последним со своими, как то, что эти свои, бывало, бесцельно расстреливали эти патроны и снова присылали эмиссара за боеприпасами.
Вторым специфическим моментом стало оставление красными отрядами своих позиций, чтобы присоединиться к таманцам. Ну, а неприкрытые позиции без труда занимали белые, взламывая таким образом весь фронт.
Впрочем, "присоединившись" - такие части старались не идти под полное командование таманцев, а особенно не взлюбили строгую дисциплину, ворча, что "это у вас - старый режим". Получалось, что пользы от них, подчас, было меньше, чем вреда. На фронт они не шли, снабжения требовали, а могли и запросто покинуть оборонямый участок.
Особенно усилился это антагонизм во время отсутпления от Ставрополя. Войска красных окончательно разделились на "таманцев" и "союзников". Таманцы презирали последний за расхлябанность и недисциплинированность. "Союзники" были возмущены строгой дисциплиной, от которой успели отвыкнуть. И если победы таманцев ещё заставляли таких "союзников" заискиваться перед ними, то всё неудачи так же приписывали таманцам, что, дескать, они завели.
В общем, на лицо два разнонаправленных вектора развития в одной и той же армии. Один приводил к рождению нового, собранного и решительного социально организма, другой, по прежнему, делал ставку на революционную демократию с её наплевательским отношением к дисциплине. Понятное дело, что в условиях жёсткого противостояния гражданской войны - на победу мог рассчитаывать только первый процесс, который требовалось распространить на всю армию. В силу ряда причин XI Красная армия сделать этого не успела.
И что интересно, что окончательное крушение красных на Северном Кавказе началось на таманском участке. Это был показатель того, что даже железные таманцы выдохлись. После чего началось безостановочное отступление красных, которое проходило в крайне тяжёлых условиях Голодной (калмыцкой) степи. Тем не менее, Батурин замечает, что остатки таманцев под его руководством провели этот переход организовано с минимальными потерями в живой силе и матчасти.
В книге есть ещё один любопытный момент, связанный с деятельностью Ковтюха по возрождению в последующем чисто таманского подразделения. Для чего ему разрешили переводить к себе оставшихся в живых бойцов и командиров из других частей. Впрочем, вскоре эту процедуру запретели. В силу того, что после вымывания таманцев из подразделений, где они составляли боевой костяк - такие подразделения банально разваливались.

Ну, и что значит - старая школа. Каждая глава начиналась с небольшой зарисовки из героической жизни бойцов и командиров. А это глава посвящена "измене Сорокина". Здесь вам и замок и предательская змея, которая его окружает. Сплошной символизм.
К слову, Батурин Сорокина изменником не считал. Скорее карьеристом и гордецом. Видно, что у Сорокина с таманцами не сложилось изначально. Ну, а после расстрела Матвеева - антагонизм достиг предела.
В общем, небольшое, но довольно занятное чтиво, где Батурин довольно хорошо описывает и момент возникновения таманцев - как единого социального организма, так и причины его крушения. К сожалению, про сам поход он рассказал очень мало, что требует дальнейшего поиска очевидцев, оставивших свои воспоминания.