razor45Иван Лукич личность могучая даже по меркам буйного постреволюционного лихолетья. Из лютых нищебродов, за доблесть и способности выбился в офицеры военного времени. Впрочем, на какой стороне ему находится после крушения империи не сомневался ни разу - основатель Красной гвардии в городе Ейске и округе. Да, это его полк завалил легенду белого движения - генерала Маркова. Больной тифом - попал в плен. Выдюжил. Освободила из тюрьмы Первая конная в тот момент, когда он находился в камере смертников за номером 13. Впрочем, в межвоенный период карьера пробуксовывает. На начало ВОВ - он всего лишь зам. командира дивизии. Зато и лихие ветры "большой чистки" миновали. И снова он показывает, что рождён для войны. За успешные действия в обороне - сначала получает дивизию, потом - орден (освободил один из первых городов в 1941 году). Во время окружения, снова как на гражданской войне, ведёт подразделение на прорыв. Получает тяжелейшие ранение, после которого ему снимают посмертную маску, но он назло всем выжил. С 1942 года воюет без одного лёгкого. Снова тяжело ранен. После этого его окончательно выгнали на тыловые должности, а в 1946 году комиссовали (11 ранений, 8 контузий). Тем не менее, дед упорно тянул до 1980 года, занимаясь патриотической работой и историческими изысканиями. Железный человек.
В общем, не удивительно, что его мемуары интересно читать. И не только потому, что это человек затейливой судьбы, но и в том плане, что писал их Иван Лукич так - как считал нужным. В общем, мало пафоса (чем грешили поздние мемуаристы), а много описаний любопытных моментов, в т.ч. и непрятных для красного движения. Имеет своё мнение о людях. Например, за склонность к партизанщине того же Кочубея хвалил, а Сорокина - журил. Очень хорошо отзывался о Матвееве как о командире, хотя остальные современники замечали, что человек он, конечно, хороший и верный заветам, но высокие посты не для него. При этом очень хвалил Батурина (которого все хвалили) и старательно не замечал Ковтюха, хотя сомневаться в полководческих способностях последнего не приходится. Но, в целом, можно отметить, что к людям Хижняк старается подходить здраво, подмечая как достойные строны, так и откровенные слабости.
Что в книге интересного? Ну, во-первых, даётся наглядное описание того - как становилась Советская власть. И, отнюдь, не в результате верхушечного переворота. Наоборот, все политические силы столкнулись с вакуумом власти в регионе. С одной стороны, продолжали существовать старые органы управления как бы опирающиеся на старую армию, которые, однако, были недееспособны. С другой, дерзкая поросль новых политических сил (где большевики в лучшем случае были первыми среди равных), которые не имели какой-то вменяемой структуры и подведомственных ресурсов - соответственно, и влиять на события могли достаточно условно. Перспективным субъектам стратегического действия не оставалось ни чего иного - как начинать борьбу за власть, используя, прежде всего, агитацию и пропаганду среди народных масс. Действительно, ни условные красные, ни их оппоненты на тот момент не обладали сколь-нибудь значимой структурой, которая могла не только силой сломить недовольных, но обратить к себе колеблющихся. А вот, по мере формирования актива, начинались силовые акции, которые, подчас, лишь закрепляли сложившийся статус кво.
Здесь, безусловно, одну из ведущих ролей в истории играли личности на местах. Чем ярче и харизматичней были местные вожаки - тем быстрее вставали на их сторону массы и происходила самоорганизация новых управляющих структур. Впрочем, на первом этапе борьбы это не означало однозначного торжества той или иной политической силы. Более того, успехи одной стороны приводили к резкой активизации движняка у другой. Что приводило к своеобразным качелям, где то одна, то другая сторона пыталась перехватить управление текущими процессами, одновременно повышая уровень насилия. Который изначально, как в силу отсутствия должного аппарата принуждения, так и общей озлобленности - был не велик и зависел, по большей части, от меры испорченности действующих на местах актива. Конечно, эксцессы случались и до начала полномасштабной гражданской войны, но, в целом, не обладали признаками масштабного террора (хотя и подогревали уровень озлобления). Тем не менее, даже в условиях мирного перехода власти к Советам - всегда находились ущемлённые классовые группы, которые жаждали реванша.
У Хижняка это хорошо прослеживается. После успешного установления советской власти в станицах: Должанской, Уманской и Старо-Минской - ейская Красная гвардия была отправлена на борьбу с Корниловым. И город моментально занимает сербский батальон, который, с одной стороны, как бы нейтрален, с другой - благовалит старым органам власти. Не успели вернувшиеся красногвардейцы разоружить батальон (по большей части - хитростью, так как силёнок не хватало), как в станицах ейского отдела начался белогвардейских мятеж во главе с полковником Подгорным, который довольно быстро собрал ударный кулак и бросил его на штурм города. В результате штурма ситуация зависла в шатком равновесии. Чтобы увеличить наряд сил, большевики провели мобилизацию, которая показала, что такие призывники плохо держат удар и бегут с позиций (что в последующем будет притчей во языцех для всех противоборствующих сторон). Тем не менее, те доброовльческие красногвардейские части, что прошли обкатку во время боёв с Корниловым, удар противника выдержали, а Хижняк, собрав куцые резервы, выбил прорвавшегося противника из города. Здесь мы опять возвращаемся к роли личности в истории. В то время как заведующей обороной комдив Клово - быстро сдристнул из города на корабле - его решительный зам Хижняк переломил ситуацию в сторону красных. И сразу же проявился ещё один закономерный процесс. Любая вновь сформированная сила не имеет исторической памяти, к которой можно аппелировать в случае поражения. Поэтому первоначальные промахи моментально гасят энтузиазм масс, в то время, как даже незначительные победы окрыляют безбрежно. Что приводит к тому, что проигравшая сторона, подчас, мгновенно испаряется вне зависимости от наличия сил и средств для продолжения борьбы. Сам Хижняк пишет, что после неудачного штурма восставшие быстро рассосались по станицам, а часть из них, вообще, изъявила желание вступить в Красную гвардию. Здесь усмешка судьбы сыграла с ними ещё один раз. Все новые добровольцы были участниками Таганрогского десанта и сгинули в нём.
Собственно, первоначальными успехами ейской Красной гвардии и определяется катастрофичность Таганрогского десанта. Погибли не просто люди и снаряжение, а немногие обкатанные в боях подразделения, на формирование которых ушло много сил и времени, а отчасти и удачи. Безусловно, это событие было щедрой подарком судьбы для кубанской контрреволюции.
Ну, а противостояние белых и красных продолжилось на новых организационных уровнях. И чем сложнее становилась структура противоборствующих сторон - тем сложнее было опираться на революционную демократию и стихийный энтузиазм масс. Нужны были опытные администраторы и управленцы, которых либо надо было привлечь со стороны или воспитать заново (приобретая столь нужный опыт очень дорогой ценой). Ну, а выстроенную на стихийной самоорганизации масс рыхлую управленческую структуру надо было жёстко и решительно переформатировать. Чему, собственно, эта структура в лице народных вожаков и самовыдвиженцев активно сопротивлялась, да и не всегда понятно было - как, собственно, нужно проводить переформатировку и кто возглавит процесс.
В общем, все эти моменты довольно хорошо у Хижняка проглядываются. И если красные юга России довольно неплохо выступили на этапе стихийной революционной демократии, собрав под свои знамёна достаточное количество пассионариев, то белые переиграли их на этапе формирования сложных управленческих структур. Что, в общем-то, и закончилось закономерно - разгромом Северо-кавказской красной армии в начале 1919 года.