Кин Павел Андреевич из семьи немецкого колониста (но считал себя русским). Большевик с 1903 года. Специалист по конспирации и террору. Косноязычный, он был плохим оратором, но при этом умел говорить коротко и по делу. Современники любили вспоминать его неизменную трубу и ледянное хладнокровие при всех обстоятельствах. Именно Кин в сентябре 1918 года становится председателем Харьковского совета (заметим, что тогда большевики были в меньшинстве), с начала 1918 года - комендантом Харькова.
Казалось бы, написанного достаточно для того, чтобы по привычке рисовать картины разнузданного экспоприаторства и глумления над частной собственностью. Увы, стереотипы. Мы мало понимаем людей той эпохи, для которых насилие далеко не всегда означало одно лишь душевное призвание - очень часто это была сопутствующая моменту необходимость. Именно поэтому часть боевиков, как только приходило время, вполне себе включались в мирное строительство. Не все, но многие. Таким был и Кин, а прославился он тем, что принял действенное участие в борьбе с обычной преступностью, захлестнувшей город.
Сейчас принято считать, что пальма первенства в насилии постреволюционного периода принадлежит политическим оппонентам (белые считают, что красным; красные - белым). В реальности в условиях безвластия и отсутствия правопорядка первыми, кто придёт к вам в гости - будет криминал. Как и революционная элита он находится под постоянным гнётом государственных структур, поэтому падение оков воспринимается им как благо, что приводит к небывалому расцвету. Ровно до тех пор, пока новая власть не сформирует структуры для его подавления. Именно поэтому не злые большевики, которые, тем более, старались в ДКР придерживаться берегов, были основным бичом граждан, а распоясовшийся криминал от которого никто не был застрахован. На одном конце города трясли с буржуинов меха и брилианты, на другом могли снять пальто с кондуктора. Бандиты действовали и по одному, и организованными группами, иногда перекрывая целые улицы, задерживая и обыскивая всех прохожих. Под стать им были многие революционные отряды, казаки и анархисты, чьи безобразия напоминали военные операции. Некоторые не гнушались штурмом брать склады и милицейские участки. В городе, наводнённом оружием, днём и ночью гремели выстрелы.
Именно поэтому одной из основных задач нового коменданта стало формирование милиции, которая находилась в плачевном состоянии. Объём, проведённых за несколько месяцев работ, вречатляет. Кин не только реорганизует милицию, приводя её в приемлимый вид, но и успел создать фотокартотеку преступников! Но более всего прославила его боевая группа - своеобразный милицейский спецназ того времени. Под сто человек, хорошо вооружён и экипирован: самокатчики, пулемётчики с бомбомётчиками. С ним взаимодействует бронегруппа. Последнее очень важно, так как помещение отряда несколько раз пытались взять штурмом червоны казаки (освобождали накуролесивших товарищей). К тому же не раз приходилось "меряться письками" с отрядами анархистов, которые масштабно шерудили по особнякам бывшего привелегированного класса.
Ну, а с оргпреступностью, которая по моде того времени называла себя партиями ("партия по борьбе с буржуазией", "не горюй"), случилась полномасштабная война: с убийствами сотрудников, облавами и обоюдными засадами. Решить проблему преступности за столь короткое время, конечно, не удалось, но Харьков своими порядками стал серьёзно отличаться от других городов постреволюционной России. Познакомившись с крутость сводного отряда, многие банды принимали решения перекочевать в более удобные для своей деятельности города. Не удивительно, что Кин пользовался непререкаемым авторитетом не только у партийцев, но и у оппозиции с буржуазией. Последняя даже хотела просить за него после прихода немцев, если бы тот вздумал остаться.
Но больше всего меня добил факт, что, уходя из города, Кин оставил вместо милиции отряды добровольных помощников, сформированные на базе других партий (меньшевики), которые из города не уходили, а так же бывших сотрудников старого министерства внутренних дел! Сцуко, над преступностью он просто издевался!
Отсель.
Кровавый пожар гражданской войны разгорелся не на шутку. Пройдя ЧК Казани и Симбирска, Кин вернудся в Харьков совсем другим человеком. Либеральный налёт времён ДРК, где казней по политическим мотивам не практиковалось, был забыт. Потеряв остатки человечности в огне гражданской войны, Кин действовал уже в духе красного террора, а его правая рука Степан Саенко стал притчей во языцех, если речь идёт о репрессиях. Когда он покидал город в очередной раз под ударами армии Деникина, восторгов по поводу её фигуры буржуазия уже не испытывала. Тем не менее, его сестру никто не выдал. Она скрывалась в доме одного из самых ярых сторонников Деникина гласного городской думы от партии кадетов доктора Юрченко! За что Кин в последующем спас его от "высшей меры социальной ответственности".
В общем, хороший пример того - как ожесточает людей гражданская война. Мы ещё не доконца осознаём, какой вред стране принесла интервенция и восстание чехословаков в 1918 году. Не будь их, возможно, что в стране восторжествовал Кин первого харьковского периода. Мечты, мечты... В реальности мы имеем то, что имеем.