Оказавшись в трёхречье, Красные на своей шкуре поняли, что значит - когда в одном и том же случае из жирного плюса может вытекать не менее жирный минус. Водные преграды обеспечивали хороший оборонительный рубеж не только для партизан, но и для их оппонентов.
Впрочем, по порядку. По мере того, как отряды Блюхера втягивались в трёхречье, Белые не сидели без дела. Это на узких и горных дорогах их могли сдерживать небольшие отряды, а на открытой местности рейдовые группы 3-й дивизии, где Ончокова сменил генерал-майор Печёнкин, настигли партизан. Неожиданной атакой около сотни казаков ворвались на Богоявленский Завод. Началась паника, и только контратакой нерастерявшегося Калмыкова (командира богоявленцев) Белые были выбиты из посёлка. Калмыкову ещё не раз придётся отчаянными атаками восстанавливать, казалось бы, безвыходное положение.
Не скучали Белые и на других участках. В принципе, они догадывались, что партизаны собираются пересекать Самаро-Златоустовскую железную дорогу, но не знали в каком месте, поэтому ориентировались на участок между Аша-Балаша и Усть-Катав. Тем не менее, их настораживала активность Красных на переправах через реку Белая севернее Богоявленска, что наводило на мысль о возможном их появлении в непосредственной близости от Уфы. В связи с этим войска уфимской группы стремились занять оборонительные позиции по реке Сим, к которым они подошли 19 августа, буквально на часы опередив партизан. Отряд Блюхера оказался зажатым в трёхречье.
Красные же строили свои планы, ориентируясь на информацию, полученную из белогвардейской прессы(!!!). Да-да, именно из
Здесь можно было поставить в вину Блюхеру те два дня, который он дал отряду на отдых в районе Богоявленского завода. Но дело в том, что это время было потрачено не столько на отдых, сколько на новую реорганизацию частей (особенно новоприбывших отрядов Красной гвардии из Богоявленска и Архангельска), и, в очередной раз, обоза. Последний был «чемоданом без ручки, который нельзя бросить», сковывающий все действия партизан. Его организацией занялся ещё Н.Д.Каширин до похода на Верхнеуральск, продолжил Блюхер в Белорецке, но марш на Петровское снова выявил старые болезни: количество беженцев, по-прежнему, имело тенденцию к стихийному росту, их хаотичные метания приводили к перемешиванию армейских частей, мешая манёвру и движению. Со всей этой вольницей приходилось бороться: ограничивать число беженцев, упорядочивать структуру (весь обоз разделили по сто повозок и назначили старших), отдельно в приказах прописывать маршруты следования, где совместное движение с боевыми подразделениями разрешалось только по параллельным просёлочным дорогам. У вооружённых, но не прикрепленных к конкретным частям мужчин изымалось оружие и боеприпасы, в тоже время создавались обозные отряды самообороны из стариков, женщин и подростков. Тем не менее, произошедшая реорганизация снимала лишь остроту момента, в то время как маневренность громоздких тылов оставляла желать лучшего. Ну, а случись неожиданный прорыв казачьих частей (что в войне без сплошного фронта было нередким явлением) – лишённые достаточной защиты обозы давали обильную пищу для неконтролируемой и заразительной паники.
За шалостями партизан стало следить недрёманое око следственной комиссии, что здорово подтянуло дисциплину в отряде.
Вторым горячим вопросом была дисциплина в отряде, что требовало создание специальных вспомогательных служб и подразделений. В том числе судебно-следственных органов, ибо многие бойцы и командиры воспринимали революционную законность и свободу в меру своей испорченности, которую надо было привести к какому-то единому знаменателю. Следственные комиссии отрядов не только вели следствие, но и наказывали тех лиц, чьи проступки не подлежали на вынесение военно-полевого трибунала. Специальная инструкция подразумевала различные меры наказания за «самовольную замену лошадей», «быструю езду без особой на то потребности», «грубое обращение с жителями», «стрельбу на стоянках», «самовольный уход из части и укрывательство в обозе» и т.п. В качестве меры наказания применялись удары плетью (10 или 100 раз в зависимости от проступка), изгнание из партизанского отряда, передача дела в военно-полевой суд, который уже мог вынести и смертельный приговор. Что интересно, удары плетью в качестве наказаний предложили сами бойцы, в чём чувствуется несомненное очарование эпохи «хруста галльской лепёшки». Наличие таких структур неплохо подтянуло дисциплину, которая особенно страдала в Верхнеуральском отряде, для чего его даже разбавили
В общем, довольно легко представить, что стало бы с этой рыхлой конструкцией, выйдя она на открытые просторы левобережья, и столкнись с рейдовыми отрядами казачьей конницы. Впрочем, и в глухих лесах Урала манёвры выходили со скрипом. Белые оперативно перекрывали партизанам пути отхода, а 3-я Оренбургская дивизия мёртвой хваткой вцепилась в арьергардные отряды.
Нужно было срочно форсировать Сим, на берегу которого медленно, но верно накапливались белогвардейские отряды. Чтобы отвлечь внимание противника от места будущей переправы около Бердиной поляны, Блюхер приказывает Троицкому отряду провести демонстративную переправу через реку Белая у села Шареево, в случае удачи захватить его и вести разведку в сторону Уфы. Но и здесь Белые определили партизан. Выехав с утра на рекогносцировку местности, Томин вместе с примкнувшим к нему Блюхером попали под удар переправившихся частей противника. Под главкомом была убита лошадь, но Блюхера выручил один из командиров Архангельского отряда Е.Барышев, отдав своего коня. После чего сам бежал пешком за всадниками, был ранен и позднее вытащен красноармейцами. Переправившиеся Белые числом несколько сотен человек при двух орудиях начали наступление на Ирныкши, что вызвало панику среди обоза. Спасло положение лишь то, что Томин сумел быстро организовать оборону и стянуть к Ирныкшу подкрепления, которые связали противника боем. Поняв, что перед ними находятся значительные силы партизан, Белые ночью покинули правый берег реки. Расчёт на то, что полноводная Белая прикроет левый фланг отряда полностью оправдался. Не будь этой преграды, удар Белых был более массированным, что, скорее всего, привело к разрезанию отряда на две части, панике в обозе и последующими тяжёлыми боям с перевёрнутыми фронтами. Белых отбросили, но и отвлекающий манёвр у Томина был лишён элемента неожиданности.
С переправой через Сим тоже осложнилось, так как 19 августа Белые сами форсировали реку и незначительными силами захватил Куликово-Михайловский и Белорусско-Александровский хутора. Поэтому Уральскому отряду сначала пришлось тратить время на очистку правого берега от противника. За это время Белые сумели сосредоточить на правом существенные силы, что сделало бесперспективным лобовой штурм брода у Бердиной поляны. Поэтому основной удар перенесли на несколько километров выше по течению, а наносил его Архангельский полк. На следующий день уральцы лишь имитировали атаку, отвлекая внимания противника. Белые повелись, сосредоточив против них основные силы, после чего кавалеристы Архангельского полка нанёсли удар по оставшемуся боевому охранению и опрокинули его. Это позволило переправиться всему полку на левый берег и сразу же начать наступление на Бердину Поляну с северо-запада. Одновременно с ним два батальона 1-го Уральского полка начали лобовой штурм брода и, пользуясь замешательством противника от двойного удара, опять опрокинули его. Был захвачен плацдарм, который позволил приступить к строительству переправы.
Для этой цели была использована сформированная ранее сапёрная команда во главе со Смолиным, которая до этого занималась порчей телеграфных столбов при отступлении. Проблема сапёров была в том, что отсутствовал соответствующий инструмент и материалы, включая гвозди. Пришлось выкручиваться и использовать вместо них – верёвки. Тем не менее, мост был построен за сутки, после чего Блюхер издал приказ о переправе отряда на правый берег.
Впрочем, геморрой на этом не закончился. Переправившиеся на правый берег боевые отряды партизан сумели удержать переправу, но к Белым подошли подкрепления, которые они уже не могли опрокинуть. Переброске же дополнительных подразделений мешала переправа обозов, а также наседавшая на Красных с юга 3-я Оренбургская дивизия. Сдерживающие её части Богоявленского полка постоянно требовали поддержки со стороны других подразделений и каждый раз с трудом отрывались от противника при переходе на новые рубежи обороны. По мере того, как на левом берегу оставалось всё меньше партизан –это становилось всё более сложной задачей. Впрочем, в этом им помогли сами Белые, ибо продолжилась борьба
В это время партизаны давили белогвардейцев на правом берегу Сима, но несколько дней сражение не приносило результата ни одной из сторон. Переломным стало 25 августа, когда, сосредоточив Троицкий и Уральский отряды, партизаны ринулись в атаку на рубеже Рудники – Слутка – Алханыш - Охлебинино. Несмотря на то, что выдвигаться партизаны планировали на север, Блюхер стремился обезопасить свой левый фланг, где Белые сосредоточили существенные силы и могли угрожать тылам отряда в случае его дальнейшего движения в сторону железной дороги. Задача осложнялась тем, что партизаны опять испытывали проблемы с боепитанием, а штыковые атаки имели мало успеха на противника, окопавшегося на господствующих высотах. Тем не менее, сосредоточив резервы, партизаны сумели вплотную приблизиться к противнику, после чего последовала решительная атака, которую поддержал резерв - кавалерийский полк Степана Разина. Белые не выдержали и побежали - их упорная оборона посыпалась, ну, а особую радость доставил захват обоза с боеприпасами.
Михаил Васильевич Калмыков, командир Богоявленского отряда, был классическим представителем командного состава Красной армии на начальном этапе её становления. Из рабочих, унтер-офицер ПМВ – он всегда находился в гуще сражения и личным примером увлекал бойцов бой. И, надо заметить – это работало.
Не менее успешно развивалось наступление 26 и 27 августа в северном и северо-восточном направлении, где на острие удара были Верхнеуральцы и Архангельский полк, что вывело их в непосредственную близость от железной дороги. Правда, в это время обрушилась оборона на юге, где неожиданной атакой Белые опрокинули арьергарды Богоявленского отряда, которые в панике бросились к переправе. Положение снова спас Калмыков, остановивший бегство отряда и лично возглавивший контратаку. После чего положение восстановилось, а дальнейшее отступление армии прошло согласно плану.
Впереди оставался ещё один сложный участок пути, где нужно было пересекать Самаро-Златоустовскую железную дорогу. Но об этом в следующий раз.