Прочитал на днях О.Валецкого «ВОЛКИ БЕЛЫЕ Сербский дневник русского добровольца 1993–1999». Валецкого «Югославская война» читал ещё лет 5-7 назад, теперь же захотел освежить впечатления, так как со временем его книги становиться только актуальнее. Дело в том, что большинство людей имеет смутное представление о событиях происходящих как сейчас, так и в исторической ретроспективе. Особенно мифологичны гражданские войны. А так как общемировой кризис уже спровоцировал ряд гражданский противостояний в странах арабского мира – Россия вполне может оказаться следующей на очереди, а внутренних проблем хватает.
Чем важна гражданская война в Югославии? Прежде всего это европейская страна, где, как и в СССР, произошло крушение коммунистической идеологии, то есть ситуация во много более сходна, чем, скажем, с арабо-исламскими странами. Есть, впрочем, и свои существенные различия, присущие этому сложному региону, который был искрой для Первой мировой войны.
Дневник это описание ситуации глазами русского добровольца событий югославской войны. Описание жёсткое и несколько отстранённое, чтобы убрать из повествования накал эмоций, хотя некоторая обида или удивление в повествовании сквозит. Доброволец не наёмник – он воюет либо из-за идеи, либо из-за любви к искусству (а война специфическое, но всё-таки искусство). Тем не менее, для меня было откровением, что энергией и опытом таких полезных людей, как добровольцы – сербское руководство манкировало. А слухи о русбатах и тысячах добровольцев/наёмников всего лишь слухи, и не факт, что на противоположной стороне таких солдат удачи было не меньше. Дневник рисует картину отчуждения русских соединений в сербской среде, а в некоторых случаях и полного неприятия сербским командованием и административными органами. Это не значит, что они существовали в полном вакууме и к ним не было симпатии части населения, но эта отчуждённость идёт красной нитью через всю книгу. Хотя наличие русских добровольцев, их активность и желание воевать – являлись тем пределом, который останавливал активность противоборствующей стороны:
Однако, осенью 1994 года, после взятия неприятельских позиций на плоскогорье, был найден дневник неприятельского офицера, который писал, что «какой-то русский» (что определили по мату) напал на дежуривших бойцов во время их отдыха и питья кофе, и после их гибели никто не хотел идти в эти траншеи.
Впрочем, проблемы такого роды были не только у русских:
К сожалению, эти случаи, так и остались случаями, и в те годы я был свидетелем достаточно планомерного процесса по «зачистке» сербского общества от тех, кто в ходе войны 1991–1995 годов рисковал всем ради него. Велась эта общественная «зачистка» как раз госаппаратом, опиравшимся на силу партийной организации, скрепившей местные корпоративные и клановые интересы в достаточно крепкой еще родовыми связями местной среде.
В принципе, у меня, как человека немного увлекающегося военной историей, сразу вызывает подозрение тот факт, что полупартизанские и слабовооружённые формирования успешно противостоят классической армии. При правильном подходе армия должна давить такие соединения на раз, а скорость зачистки зависит только от приемлемости уровня потерь. Здесь, впрочем, заметим, что затягивание конфликта ведёт к дополнительным жертвам от неосторожного обращения с оружием и санитарным потерям. И штурм Грозного в 1994 году, и топтание сербских вооружённых формирований перед позициями более слабого противника не просто говорят, а взывают о наличие серьёзных проблем:
Таким образом, сербы имели достаточно и сил и средств, чтобы победить в той войне, тем более что аппарат государственной власти бывшей СФРЮ остался в их руках. На НАТО тут нельзя все сваливать, ибо как видится из моих записок, Сараево могло быть перерезано за день силами усиленного батальона или полка. Тем самым с режимом Изетбеговича, и так вынужденного вести тогда войну как с хорватскими войсками (ХВО Херцег-Босны и контингенты армии и полиции Хорватии), так и с мульманскими (Силы обороны Западной БосныФикретаАбдича) было бы покончено. Для этого не нужны были ни танки, ни самолеты, ни международные посредники, ни политические вожди, а всего несколько способных командиров, которые смогли бы собрать подобный отряд в Сербском Сараево и через Миляцку готовых двинуть их по направлению к Вогоще и Райловцу, находившихся в сербских руках. Разумеется, эту войну, а в особенности фронт под Сараево, сопровождали бесконечные политические интриги, за которые немало людей заплатили головой. Однако, с моей точки зрения, даже на основе знания элементарной пехотной логики захватить несколько зданий и несколько улиц вполне было возможно даже силами одного Сараевско-Романийского корпуса. Достаточно было просто объявить массовый набор добровольцев в ряды этого корпуса и обеспечить им проезд и создание собственных отрядов в подразделениях и частях этого корпуса, дабы вся эта масса людей двинулась в наступление, и вряд ли приученные к «страной» войне в Сараево силы Армии Боснии и Герцеговины смогли долго сопротивляться. Падение Сараево изменило бы весь ход войны не только в Боснии и Герцеговине, но и политическое положение и по бывшей Югославии, и во всем мире.
Разведывательно-диверсионный отряд Сараевско-Романийского корпуса "Бели Вукови(Белые волки)".В центре покойный командир Серджан Кнежевич
В принципе, очень знакомая ситуация по российским реалиям. И имеет один общий корень. Элита Югославии, как и России, выходцы из коммунистической номенклатуры, сформированной в период идеологического кризиса. Она уже приняла постулаты либерализма с идей обогащения, но не смогла или не успела сформулировать, как эти идеалы должны соотноситься с окружающей обстановкой, которая требовала и народного единения, и серьёзных усилий для решения существующих проблем. Даже такой сильный стимул, как сербский национализм, не был до конца использован. Общенациональная идея не была сформирована, а воевать армия без идейного обрамления не может, а платить наёмникам (что является своеобразным эрзацем идеи) сербская экономика и жадность элит не позволяла. Корысть элитной верхушки, семейно-клановое построение общества проникли глубоко в сербское общество и армейские структуры, вымарывая из них идейные стимулы и духовитость. Что и приводило к следующему выводу автора:
Затрудняюсь в определении окружающей обстановки, но ее можно было определить коротко: военная анархия.
Армия без духовитости теряет цель и превращается в унылый балаган. Именно поэтому малочисленные и хреново организованные бандформирования сепаратистов могут противостоять им на равных, нанося чувствительные потери, что только ухудшает психологический климат в боевых подразделениях. Это рождает апатию по всей вертикали власти, что парализует любую здравомыслящую деятельность по решению боевых задач. Дневник это показывает во всей красе.
Сравнительный анализ.
Что, собственно, важно для нас? Без общенародной идеологии выстоять нам не удастся – даже в относительно небольшом, но продолжительном по времени конфликте. Особенно при резком ограничении ресурсов, а будущий кризис и будет связан с таким ограничением. В итоге наше общество оказывается беззащитным перед любой необходимостью напряжения усилий.
Второй момент касается атомизации общества и размалывания его на отдельные страты, кланы и группы, которые будут тянуть одеяло на себя. Являясь незначительной силой в общем пространстве и не имея возможности генерации общенациональной идеи – такие группы не смогут начать центростремительные процессы по объединению общественно-политического пространства – в лучшем случае будет сохраняться статус-кво. Любая дееспособная внешняя сила сможет маневрировать между этими центрами, поддерживая слабейших и сохраняя этот хрупкое вооружённое равновесие. То есть осуществлять политику «управляемого хаоса». В этом случае надежды ряда граждан на то, что вот придут патриоты и быстренько всех победят – не обоснованы. Во-первых, патриотам надо откуда-то прийти; во-вторых, у них должны быть в наличии ресурсы, для решения поставленных задач; в-третьих, должна быть достаточная прослойка лиц, которые, собственно, готовы к этим патриотам примкнуть.
На текущий момент такой консолидированной патриотической силы нет. Ни левые, ни правые не могут похвастаться не только большим костяком единомышленников, но и к тому раздроблены в своём политическом крыле на ряд направлений, которые, вряд ли, смогут друг с другом договориться. Взять хотя бы Левый Фронт, КПРФ и прокоммунистическую Суть времени. Могут найти общие позиции отдельные представители, но в целом каждый будет отстаивать свою позицию – и хорошо, если она будет не антогонистической.
Чуть лучше выглядят националисты, но и между ними есть серьёзные противоречия. Национал-социалисты в контрах с национал-демократами(либералами), а от них обоих дистанцируется национал-монархизм. В случае кризиса не факт, что они окажутся по разные стороны баррикады (как это произошло с большевиками, меньшевиками и эсерами, которые с теоретической точки зрения были близки идеологически).
Существующая элита, привязанная к либералистичной идеологии хищничества, не сможет возглавить обновленческое движение, так как скомпонованная по кланово-корпоративному принципу ориентирована только на интересы своей группы. Наметившийся раскол, выявил обострение борьбы за усыхающий общественный пирог, а не смену идеологических ориентиров. Часть элит, возможно, сможет присоединиться к новому идеологическому центру, но не как генератор идей и власти, а как профессиональная подпорка новой структуры.