Продолжаю серию размышлений Степана Орлова о позднем СССР. Замечу, что недостатки были часто продолжением достоинств, и их устранить можно только при сломе системы. Причём, как показала практика, недостатки оказались более живучими. Поэтому СССР нужно оценивать только как целостную систему.
Начало здесь.
Сейчас таких много в сети (см. ставший довольно известным пост в блоге kommari), «совьет экзотик». Кто-то ностальгирует, кто-то ужасается. Почти все сходятся на том, что это «дела давно минувших дней». Меж тем, не совру, если скажу, что очень много наших соотечественников живут как раз в таких квартирах, с такой же мебелью. Любому из тех, кто уверен, что эти интерьеры встречаются только в музеях и в жилищах старожилов (если, конечно, вы не обитатель «элитного жилого комплекса» или «коттеджного посёлка»), можно подняться или спуститься на этаж-другой и наглядеться этой «экзотики» без всякого интернет-трафика. Просто в сети жильцов таких квартир немного и ведут они себя скромно. Впрочем, это уже отдельная тема, а я о другом…
Что, на мой взгляд, самое характерное в убранстве этих позднесоветских комнат: это спальни, которые каждое утро превращались в гостиные.
Советское государство расплачивалось со своими гражданами за труд (а не раздавало бесплатно, как некоторым кажется) квартирами, в которых были предусмотрены (преимущественно) ванная-туалет, кухня и спальня (и). Не могу осуждать его за это: нет у меня уверенности, что при другом сценарии русской истории большинство русских реально жило бы богаче и просторнее. Рад бы иметь такую уверенность, но нету. Зато в худшее верю легко.
Итак, положены были санузел, пищеблок и койко-место, а хотелось – Свой Дом, что бы там жить, а не просто ночевать, и что бы в Дом приходили гости, и что бы было, где их достойно принять.
Изрядно есть в мире тех, кто скажет, что если бы не потакали мещанству, обитали бы в бараках-коммунах и «жили бы интересами коллектива» — «до сих пор были бы великой страной». Мне эта точка зрения не близка, хотя не отметить того, что именно в те годы «достоинство» начало «рифмоваться» с «достатком» не могу…
Я знал семьи, где люди жили «друг у друга на голове», единственная комната вечером превращалась в сплошное спальное место: диван-кровать, кресла-кровати, раскладушки, матрасы на полу… Но, в 7 утра раскладушки исчезли, а кровати превращались в диван и кресла, модный торшер и журнальный столик занимали свои места. «Бедновато, конечно, но чистенько» и не без претензии – в общем, есть куда пригласить добрых знакомых. Тогда ведь ещё ходили в гости, так как же без гостиной? Да и с работы многие возвращались часов в 6 вечера и даже ранее (не потому, что мало работали, просто начинали в 8 утра), где провести вечер, среди смятых простыней?
Кровать как таковая была чем-то почти неприличным, что, впрочем, объяснимо, если вспомнить, что незадолго до того окончилась эпоха панцирных коек с пирамидками подушек на них. Даже в многодетных семьях почти не встречались двухъярусные кровати – им ведь не придашь приличный вид…
И в этих каждодневных спортивных упражнениях с мебелью (сначала до щелчка от себя, потом с силой на себя, потом наоборот) мне видится какое-то «самурайство» и мужество и достоинство, и та самая «честная бедность», на которой всё и держится.
Я вспоминаю как лет десять с чем-то назад, в самое гнилое и безнадёжное время я с каким-то страхом смотрел на тётку лет пятидесяти, торговавшую в электричке дверными ручками. Этими ручками ей на работе заплату выдали, было тогда так принято, «бартер». Идёт она с этими нелепыми ручками по вагону, говорит что-то про свой завод, а в лице такое… И безнадёжность, и унижение, и усталость, и «хоть бы сдохнуть», и «хоть бы сдохли». Ведь человек с таким лицом имеет право на всё, например, пустить под откос эту электричку. А эта тётка пятидесяти с лишним лет с тридцатью, поди, годами трудового стажа, заработавшая баул дверных ручек, ничего такого не сделала, и я благополучно добрался в свой НИИ (где не платили даже ручками, но у меня-то были выбор, молодость и надежда)…
Я почти уверен – она каждое утро совершала этот ритуал преображения жилища и так же делали другие, и их было много; может, страна потому и выжила... Смешно? А вдруг и правда потому?
Со стороны это, может, выглядит глупо, но для меня эти советские кресла-кровати символ того, что якобы не существует: русской воли к порядку и даже русской педантичности. Сначала до щелчка от себя, потом с силой на себя или наоборот…
PS: Впрочем, что бы градус пафоса снизить и от реальности не отрываться, дам ещё один штрих. Знакомая рассказывала: она с мужем к сорока годам обрела свою квартиру (наследования, обмены, доплаты, кредиты, не важно), где была настоящая спальня, первая в её жизни. И купили они кровать во всю спальню. «Легла я на неё и почувствовала – спина-то у меня изувеченная и похоже уже навсегда». Такие дела….
Продолжение здесь.
